вот рассказ Паникаровской если понравится еще скину

СНЕГУРОЧКА

Она играла Снегурочку в школьном спектакле. Когда из зеркала вместо нескладной девчачьей фигурки с торчащими коленками на нее глянула белая большеглазая красавица в расшитом блестками платье до самого пола, она не поверила своим глазам. Долго смотрела на свое отражение в зеркале, привыкая к нему и любуясь им. Ей было девять лет, и еще никогда до этого она не чувствовала себя красивой. В их классе были признанные красавицы, гордо несущие бремя своей славы, были откровенные дурнушки, опять же общепризнанные, а были и так… - нечто среднее между теми и другими, золотая середина, в общем, и именно к ней она и принадлежала.
Сколько было волнений в ночь перед спектаклем, как она гордилась своей ролью, как боялась завтрашнего дня, как верила в чудо…
Три параллели начальных классов, почти двести человек смотрели на импровизированную сцену и галдели. Они были еще в том возрасте, когда вера в сказку только начинает исчезать, сменяясь чем-то реальным и по-детски еще – жестоким. Она знала, что Дед Мороз – это ее же одноклассник, но все равно было здорово, потому, что она была Снегурочкой, она хорошо играла, она была красивой. Ей было очень жаль, что спектакль кончается, еще совсем немного и прозвучат последние слова, потом раздадут подарки, и праздник закончится, и она снова из Снегурочки превратится в золотую середину. Голос ее звенел, она старалась изо всех сил.
Отзвучала финальная музыка, и она уже готовилась сойти в зал, чтобы получить свой подарок, а еще больше затем, чтоб пройтись среди одноклассников красавицей, как вдруг заскрипела дверь, и вошел настоящий Дед Мороз. Он был красный и большой, он тащил на плече огромный мешок, и наклеенная борода его походила на настоящую.
- Здравствуйте ребята! – воскликнул он и, было видно даже сквозь бороду, улыбнулся. Ему ответил недружный хор, и Дед Мороз двинулся к сцене, говоря на ходу то, что и положено говорить любому порядочному Деду Морозу. Он увидел ее, застывшую в углу, и протянул к ней руку в огромной белой рукавице:
- Внученька! Вот ты где! А я так долго тебя искал! Ну, что же ты стоишь?! Видишь, ребята ждут?!
Она сделала робкий шаг вперед, Дед Мороз бодро подмигнул ей и повернулся к залу.
Она не знала тогда, что такое импровизация, он что-то спрашивал, она отвечала, зал внизу отвечал вместе с ней, Дед Мороз накрыл ее плечо своим большим рукавом, и она была счастлива, как никогда в жизни…
Жаль, что все так быстро кончается…
Кончился праздник, и все столпились в раздевалке, а она стояла и тянула время, чтобы не идти в класс, не снимать этот волшебный костюм, не становиться снова собой, стояла и смотрела на большого Деда Мороза.
Он подошел к ней неожиданно для нее, стянул бороду с лица, сказал:
- Ну, что, внученька, показывай в каком ты классе, - и взял ее на руки. Все это было так красиво, так по-настоящему, что у нее от восторга перехватило горло, она закашлялась, покраснела и показала на лестницу.
Он внес ее в класс, узнав по дороге, как ее зовут, где она живет, в каком классе учится, и кто ее учительница. Она, в свою очередь, знала теперь, что зовут его Слава, учится он тут же, в десятом классе, и живет рядом со школой. Он сел на учительский стул, посадил ее к себе на колено, угостил конфетой, и они долго болтали так, словно знали друг друга давно. Она была на седьмом небе, и, наверно, поэтому чуточку многословна, он много смеялся и, похоже, им обоим было хорошо. Потом он сказал, что сегодня вечер у старшеклассников, а у него нет Снегурочки, да и не хотел бы он никого, кроме нее, и если договориться с директором и с ее родителями, то они выступили бы вместе, и было бы совсем здорово, а после выступления он проводит ее домой.
Она не совсем верила в происходящее, даже когда директор дала согласие, заметив, что они прекрасная пара, даже когда ее родители, несколько смущенные его обаянием, и не подумали ничего возражать, и даже когда она уже стояла вместе с ним за дверью, ожидая время своего выхода.
Она смутно понимала, что происходит, маленькая девочка в невесть откуда взявшемся мире своих фантазий, она вдохновенно играла свою роль и смотрела на него блестящими глазами, по девчачьи представляя, что он пойдет ее провожать, как большую, и наверно, скажет на прощанье что-то такое… что станет только их тайной.
Они шли домой, и он нес ее сумку, она была очень горда тем, что ее провожает такой взрослый парень, они все время говорили о чем-то, и потом, лежа ночью в постели, она прокручивала те или иные фразы снова и снова, - и была счастлива… Он довел ее до дверей квартиры, пожал холодную ладошку, улыбнулся и, наклонившись, поцеловал в щеку. Выпрямился, еще раз улыбнулся, дверь уже открывали родители, она стояла ошарашенная настолько, что смогла только выдавить из себя банальное: «Пока», потому, что это превосходило все ее ожидания.
Он ушел обратно, на свой вечер для старшеклассников, а она осталась дома переживать все вновь, даже не сожалея, что еще такая маленькая, потому что была слишком полна происшедшим, и в ней не осталось места для сожаления…
Начались зимние каникулы, но теперь она их не хотела, наверно, не нужно объяснять, почему, дни тянулись слишком медленно и были страшно длинными, и все, что ей оставалось, это пересказывать случившееся своей лучшей подружке, - ей нужно было это рассказать, иначе она просто лопнула бы от счастья.
Она собиралась гулять с собакой, когда позвонили в дверь. Родители на работе, а она никого не ждала. Открыла и замерла. Он сказал ей:
- Пойдем, погуляем?
Она поила его чаем, чувствуя себя настоящей хозяйкой, потом показала фотографии и игрушки. Ей было очень хорошо с ним, она была самой собой, потому что такой он и хотел ее видеть, она не пыталась казаться старше – это уже была бы игра, а никто из них не играл. Она чувствовала это. Дети сразу видят фальшь. Особенно девочки.
Он помог завязать ей шарф, они вышли на зимнюю улицу, и она повела его по своим знакомым дворам, туда, где гуляла обычно. Ей хотелось крикнуть на всю улицу: «Смотрите, с кем я иду! У меня настоящее свидание!» Ей хотелось, чтобы ее видели одноклассники и одноклассницы, чтобы все поняли, и обрадовались за нее, а некоторые, может, даже позавидовали. Но это ведь не так страшно, правда?
И их действительно видели, и она знакомила его со своими подругами, и в глазах тех мелькала зависть, когда, поболтав с ними пять минут, парочка уходила дальше. Он стряхивал с ее плеч снег, она запустила в него снежком, жаль, почему-то так быстро стало темно…
Они шли к ее подъезду, и она напряженно ждала, хотя ей было страшно признаться даже самой себе, как отчаянно ей хочется, чтобы он снова ее поцеловал.
Он улыбнулся и, наклонившись, коснулся ее щеки. Выпрямился, еще раз улыбнулся, родители уже открывали дверь, она улыбнулась в ответ, бесконечно счастливая, слушая, как затихают его быстрые шаги на ступенях лестницы.
Каникулы кончились, и все девочки класса уже знали ее историю: шила в мешке не утаишь, да, впрочем, какая разница кто проболтался, в таком возрасте трудно хранить секреты. Она ходила королевой, и знала теперь, какая она красивая, потому что он не раз говорил ей это. Она не задавалась, ну разве что совсем чуть-чуть, но от этого трудно удержаться, не так ли? Ей не хватало смелости подниматься на этаж к старшеклассникам, она всегда была довольно робким ребенком, он понимал это и приходил сам. Находил ее на перемене в куче таких же коричневых платьиц и черных фартучков, отводил в сторону и следующие десять минут они болтали. Теперь они знали друг о друге несравненно больше: кто что любит есть, кто что читает, кто как живет; и оба признались друг другу, что больше всего на свете любят лето.
Наступила весна, он все так же забегал к ней на переменах, иногда они гуляли, конечно, гораздо реже, чем ей бы хотелось, но она довольствовалась и этим, и по-прежнему была счастлива. Их классная красавица Марина, крупная такая девочка, развитая не по годам, глядя однажды в ее счастливое лицо после очередной перемены, сказала, лениво растягивая слова:
- У него девушка есть из 10-го «А», их видели вместе, и говорят, она даже беременная.
Тогда уже все третьеклассницы знали, что это такое, раннее развитие, что говорить…
- Ну и что, - ответила она, оправдывая его про себя всякими немыслимыми способами, придумывая кучу историй и объяснений, и даже просто принимая это. – Я сегодня иду к нему в гости. Он меня пригласил.
И красивая девочка Марина отошла, кривя губы и пожимая плечами, словно говоря: смотри, я тебя предупредила, дура.
Она долго поднималась по лестнице его подъезда, таща за собой на поводке свою маленькую собаку, которую взяла для того, чтобы не было так страшно. Он открыл ей дверь и улыбнулся, помог снять пальто и провел в комнату. Теперь радушным хозяином был он, он поил ее чаем, показывал фотографии. Она сидела на большом семейном диване какой-то старинной работы и листала альбом. Фотографии были странные и смешные, и красивые, как, впрочем, все фотографии в мире еще с тех времен, как появилась фотография вообще. Вошла его мама и улыбнулась, и поставила на стол варенье.
- Это моя невеста, - сказал он, мама понимающе кивнула, как будто была в курсе дела, а она замерла, держа на весу очередную фотографию и понимая, что просто не могла ослышаться.
Он снова провожал ее в тот вечер, хлюпали под ногами лужи, и чавкала грязь, апрельское солнце уже спряталось, и она была самым счастливым человеком на свете, потому что не умела думать о том, что наступит завтра. Все дети, даже немного повзрослевшие, живут только сегодняшним днем, и в этом их счастье.
- Знаешь, - сказал он. – Я не смогу теперь так часто тебя навещать, у меня начинаются экзамены. Подготовка, контрольные и все такое…
- Знаю, - ответила она, очень гордая тем, что он отчитывается перед ней, как и положено перед невестой, насколько она себе это представляла. – Ничего… я подожду.
И начались долгие дни ожидания. Наступало лето.
Она не строила никаких планов, она просто ждала терпеливо и уверенно, как умеют ждать женщины, даже очень маленькие. Красавица Марина показала ей как-то в школе ту девушку, о которой говорила, она посмотрела, оценила: красивая, и пожала плечами. Все это ничего не значило для нее. Он же сказал, что придет, поэтому не о чем и думать.
Она видела его раза два, на бегу, на школьной лестнице, и не обиделась, когда в первый раз он просто пронесся мимо, улыбнувшись на ходу и бросив: «Привет!» Она понимала, это так важно, то, куда он бежит, что ей просто нельзя обижаться. Второй раз он постоял с ней минуту, разводя руками, мол, полная запарка, не смотря на то, что снизу его настойчиво звали несколько одноклассников, явно не понимавших с кем и зачем он стоит. Он побежал дальше, и она услышала недоуменное: Сестра?
- Нет, - донеслось до нее. – Невеста…
Ее не обидел их смех, он сказал это серьезно. А мальчишки, они всегда мальчишки, ну что с них возьмешь…
Наступило лето. Пришли долгожданные каникулы. Она сидела дома или гуляла во дворе, зная, что сегодня он сдает историю, завтра – готовится к контрольной по алгебре, послезавтра… Она знала все его расписание, и представляла, как он стоит у доски или сидит за партой, или просто курит на улице… Она уже устала ждать, когда он пришел.
Они снова гуляли, он много смеялся, они качались на качелях в парке, он купил ей мороженое, которое она ела с важностью светской дамы, потому что это был первый его подарок.
- Завтра выпускной вечер, - сказал он. – Жаль, что ты еще такая маленькая, я бы пригласил тебя танцевать и весь вечер танцевал бы только с тобой. Из нас получилась бы замечательная пара.
- Получится, - поправила она серьезно. – Я подрасту.
Он рассмеялся и кивнул:
- Конечно, получится.
День был волшебный, и впервые ей хотелось, чтобы люди провалились куда-нибудь далеко-далеко, чтобы он был только ее, и ничей больше… взрослела девочка…
- Когда ты придешь? – спросила она первый раз за все время их дружбы.
- Послезавтра, - улыбнулся он. – Мы с тобой пойдем на речку, кататься на лодке. Родители разрешат?
- А они все равно на работе, - отмахнулась она. – Конечно, пойдем. Только… я плавать не умею.
- Ничего, я тебя спасу, если лодка перевернется, - засмеялся он, и она поняла, что это и есть тот принц из сказки, которого все принцессы ждут столько лет, а ей вот повезло, она такая маленькая, а он уже здесь. Но возраст это не беда, через три года она уже будет в шестом, а там и до десятого рукой подать…
Он снова поцеловал ее на прощанье, выпрямился, улыбнулся, дверь уже открывали родители, но она, осмелев, приподнялась на цыпочки, наклонила его к себе и неловко ткнулась носом в его щеку. И тут же юркнула в открывшуюся дверь, даже не посмотрев на него. Ей было стыдно и радостно. Она пела весь вечер, и, укладываясь спать, под большим секретом поведала о поцелуе своей любимой кукле, взяв с нее честное-пречестное слово, что она никому не расскажет.
Он не пришел послезавтра. Он не пришел через неделю. Он не пришел через месяц, хотя тогда она уже знала, что он не придет, и спокойно дала увезти себя в лагерь. Она не могла ему позвонить – у него не было телефона, да если б и был – она не стала бы этого делать, как не смогла придти к нему: ведь он же не звал… И потом, девушки не приходят первые… Все-таки она была еще очень маленькой, и ей это простительно…
Первого сентября, уже ни на что не надеясь, она судорожно искала его глазами, зная, что тех десятых уже нет, просто по привычке… Он не пришел.
Ей сказали через неделю, все та же всеведущая красавица Марина, у которой старшая сестра училась в девятом: он разбился на мопеде ночью, после выпускного вечера…

ыы я такие посты длинные даже не пытаюсь читать зарание зная что неосилю